Михаил Пиотровский: Культура так же важна, как и оборонные программы...
В текущем году нас ждет еще одна юбилейная дата – Эрмитажу исполнится 250 лет. Государственный Эрмитаж, на первый взгляд – сугубо академическое учреждение, не имеющее никакого отношения к сегодняшним проблемам общества, только к великому и вечному. Однако простой просмотр новостных лент утверждает, что это не так. Бренд Эрмитажа упоминается в них далеко не всегда в связи с намечающейся новой выставкой. Сегодня о том, как сочетаются веяния времени и вечные ценности, расскажет Генеральный директор Государственного Эрмитажа – председатель Союза музеев России Михаил Пиотровский, которого давно называют «человеком с собственной позицией». Эта позиция выразилась, в частности, в том, что недавно Михаил Пиотровский отказался от подписи послания деятелей культуры в поддержку позиции президента РФ Владимира Путина по Крыму и Украине. Объяснил он это следующим образом:
– Если меня попросят высказать свое мнение, или если я сам желаю его высказать – я это сделаю. Тем более, что у меня есть мнение по поводу роли культуры в возникшем кризисе. В настоящее время на мировой шахматной доске идет новая геополитическая игра.
Я, как всякий русский, хочу, чтобы Россия ее выиграла, причем выиграла без вреда для своего реноме. И в этом у культуры – особая цель, особая задача: сохранение духовных мостов между нациями, тех мостов, которые только и могут сделать компромиссы возможными. Сохранение культурных связей, научных и археологических.
Сегодня на Украине у нас работают девять экспедиций, при этом семь работают в Крыму. Мы заключили семь долгосрочных соглашений с научными организациями Крыма и Украины о взаимном сотрудничестве. Неужели все это можно порвать?
– Однако политические реалии часто вредят культуре. В масс-медиа широко обсуждается информация о том, что нынешнее украинское «правительство» захватило и заложило всю украинскую коллекцию скифского золота…
– Думаю, что это далеко не факт, а, скорее, черный пиар. К такого рода домыслам и вымыслам сейчас следует относиться особенно осторожно. Осторожность также требуется в отношении крымской тематики. Ведь весь Крым – это сплошные культурные памятники, где бы ни копать. Украинские застройщики возводили дома на этих памятниках, а украинские археологи с ними боролись – далеко не всегда успешно. Теперь туда приедут наши застройщики, и желание построить дворцы двадцать первого века на тех местах, где возвышались античные храмы, никуда не денется. Мы должны сделать так, чтобы это желание просто не могло осуществиться. Теперь Россия отвечает за культурные богатства Крыма.
Что касается скифского золота, в настоящее время я гораздо большее беспокойство испытываю за скифское золото, которое выставляется в Амстердаме в экспозиции «Крым: золото и секреты Черного моря». В этой выставке приняли участие четыре музея Крыма, которые привезли находки, сделанные на территории Крыма: уборы из драгоценных металлов, древнее оружие и бытовые предметы. Все, что рассказывает о богатстве истории Крыма. И вернуться экспозиция должна именно в Крым, в эти четыре музея – в Керчь, Херсонес и Бахчисарай.
Политика пусть остается политикой, проблемы собственности – проблемами собственности, однако есть и культура – и она утверждает, что крымские вещи должны быть в Крыму. Я уже слышал заявления украинского правительства о том, что все должно вернуться в Киев, что Эрмитаж хочет забрать скифское золото, а также Айвазовского из Феодосии. Я могу на это сказать только, что скифское золото, которое сейчас в Амстердаме, должно вернуться в те музеи, откуда было взято на временное хранение. И наши дипломаты и юристы должны выполнить эту задачу, как-то это решить. Что касается Айвазовского, то он вообще не относится к тем видам живописи, которые составляют коллекции Эрмитажа.
Я считаю, что коллекции музеев должны быть неделимы, и покидать эти музеи только в исключительном случае – когда их плохо содержат. И эта позиция очень важна.
– Сразу вспоминается требование ГМИИ им. Пушкина о возвращении отданных в 1920 году полотен из Музея Нового западного искусства Эрмитажу…
– Да, живо еще советское стремление «все отнять и поделить», которое в свое время и привело к разрушению Музея Нового западного искусства. Однако коллекцию Эрмитажа защищает принятый в 2011 году законодательный акт о музейном фонде, в котором четко прописана целостность музейных коллекций, которые можно передать другому музею только в случае плохого содержания, или по взаимной договоренности между музеями.
Музейный фонд – это не склад, куда можно что-то привезти и в любой момент – вывезти. Даже в те времена, когда из Эрмитажа, как бы по закону (все же это – государственная собственность) изымали полотна, чтобы продать их за рубеж, музейные работники воспринимали это с кровоточащим сердцем, и шли на все, чтобы этому воспрепятствовать. Современные законы выполняют эту задачу, препятствуя изъятию экспонатов особой ценности из российских музеев.
– Эрмитаж, естественно, относится к таким музеям?
– Естественно. Но вспомним, что Эрмитаж как символ российской культуры утвердился именно в двадцатом столетии. Только в это время он стал музеем-энциклопедией, собранием русских культурных богатств, как с Востока, так и с Запада.
Все наши экспонаты слиты в единый, цельный образ, в один организм, делающий Эрмитаж уникальным, особенным собранием. Наш, эрмитажный Рембрандт, который находится в наших залах более 200 лет, привык к русским глазам. Что касается Матисса, то он тоже уже эрмитажный – он тоже частица нашего организма, вкрапление в контекст русской культуры, о которой рассказывает Эрмитаж.
– 2014 год в России объявлен Годом культуры. Что для Вас значит слово «культура»?
– Культура – это та память поколений, которая не наследуется биологическим способом. То, что мы можем получить от предков и передать потомкам через образование, через культурные институты – это и есть то, ради чего живет человечество. Без накопленной памяти жизнь человека, страны и народа прожита напрасно. Если же эта память есть, то через нее можно объяснить и экономику, и политику в жизни народа. Когда культура процветает в государстве, то она это государство мягко воспитывает. Поэтому государство не должно забывать о том, что, поддерживая культуру и культурные начинания, оно вкладывает средства в свое будущее.
Если же говорить о дне сегодняшнем, то территория культуры – особая территория, которая говорит с людьми на своем языке. Этот язык далеко не всегда по душе тем, кто находится вне территории культуры. Так, в музее, на культурной территории можно выставить изваяние Гермафродита, и это не должно считаться пропагандой однополых отношений. Можно выставить скульптуру или живопись, изображающую в том числе обнаженную натуру, но это не будет, не должно считаться эротикой. На территории культуры возможно то, что нельзя в газете, в правительственном документе, на улице, в конце концов – здесь другие пределы. И я надеюсь, что Год культуры, его мероприятия будут способствовать не только развитию культуры, но и снижению непонимания, незнания того, что такое культура.
Случается и так, что культура говорит о чем-то «на грани». Но определять, не преступлена ли эта грань, должны отнюдь не маргинальные личности. Если таким личностям что-то не нравится – можно просто не слушать, не смотреть, не участвовать. Ведь территория культуры отделена от маргиналов.
– Каким способом, Вы считаете, происходит это отделение? Экономическим или…?
– Нет, ни в коем случае не экономическим. Дело в том, что музеи одновременно аристократичны и демократичны. Широкой публике они вполне доступны экономически, но содержат информацию, восприятие которой требует хорошей культурной подготовки.
Музей не может отказаться от входной платы вообще. Помню, в ходе заседания Президентского совета по культуре Карен Шахназаров высказал сожаление о дороговизне музейных билетов. Олигархам предложили постараться обеспечить бесплатное посещение. Я на это спросил, почему он не предлагает кино показывать
бесплатно? И рассказал, что треть тех, кто приходит в Эрмитаж, приходит туда без всякой платы. И что бывают случаи, когда наши посетители, понимая, как нужны музею деньги, отказываются от скидок на входные билеты, положенных российским гражданам.
– Они понимают, как нужны музею деньги, а понимает ли это государство? Ведь культурные учреждения всегда финансировались «по остаточному принципу»?
– Недавно на Совете по культуре Президент РФ утверждал, что культурные программы нельзя воспринимать как часть социальных. У нас 20 лет в программных речах слово «культура» не звучало. А сейчас звучит. Потому что сегодня культура важнее социального сектора, потому что социальные вопросы легче разрешить. А культура, как я уже говорил, может разрешить не сегодняшние вопросы, а завтрашние. Она может обеспечить интеллектуальную безопасность страны, поэтому так же важна, как оборонные программы. Государственная культурная политика – это то, что государство делает для расцвета в нем культуры. Ведь культура – это конкурентное преимущество страны, развивать которое государство обязано. Русская культура – это «образ России в мире», про который мудрому правительству забывать нельзя.
Помните? Екатерина Великая прекрасно знала, что в государстве должна быть хорошая экономика, хорошая армия и хороший музей. Так родился наш Эрмитаж…
– А в этом году Вы празднуете юбилей – 250 лет со дня рождения музея. Какие мероприятия планируете? Будут ли какие-нибудь грандиозные выставки по случаю знаменательной даты?
– Нет, супервыставки со всего мира мы к юбилею свозить не будем – мы сами сделаем эти выставки. Покажем наш путь, результаты, которых мы достигли за 250 лет не самого легкого, не самого спокойного труда. Мы хотим, чтобы посетители увидели новый Эрмитаж – публичную библиотеку по искусству, открытый выставочный зал в Малом Эрмитаже. И, конечно же, увидели нашу постоянную экспозицию, которая, несмотря на весь интерес к выставкам, всегда останется в Эрмитаже главной.
…Говорят, что идущий в музей не пойдет в подворотню. Даже если «жизнь не ладится». В девяностые, когда жизнь для многих петербуржцев была беспросветной, они отправлялись в Эрмитаж – он стал для них гарантией того, что все беды преходящи, а искусство – вечно. И сегодня культура способствует повышению качества человеческой жизни. Я считаю, что все споры о необходимости обществу идеологии – это споры о необходимости примитивной пищи. А культура – хорошее питание интеллекта, направленное на решение не сиюминутных, а вечных проблем. И мы можем создавать эту пищу. Мы уже ее создаем…